"ПЕРЕВЕЗИТЕ МЕНЯ К ПРЕПОДОБНОМУ"

 

Станислав Кудрявцев, музыковед

"Труд" 25, 27 июля 1995 г.

- Я думаю, что если и говорить обо мне, то только о том, чем, собственно, я занимаюсь, что отличает меня от других, во имя чего все, что я делаю как в духовной, так и в светской музыке. Впрочем, произведения наиболее любимых мной композиторов - те, что формально считаются светскими - лично для меня звучат как духовные. Я их так слышу.

С этих слов певицы началась наша беседа.

Ее имя получило известность в последние годы: многочисленные интервью, рецензии, выступления по радио, телевидению. Сегодня Лине Мкртчян посвящают стихи, книги, сценарии. Среди поклонников ее дарования Дмитрий Лихачев, Анастасия Цветаева, видные композиторы Софья Губайдулина, Алемдар Караманов, Николай Каретников. Она первая российская певица, которой пришло личное, именное приглашение от папы Римского. (Он сам выбрал 10 музыкантов мира, которые на его взгляд, оказывают наибольшее воздействие на человеческую душу).

Талант Лины - не просто редкий по красоте голос (контральто), а прежде всего неравнодушие, полное отсутствие душевной сытости, трепетность и одухотворенный интеллектуализм прочтения. Она умеет найти свой тон для каждого отдельного произведения, чутко реагирует на малейшие изменения музыкального языка, стремясь воспроизвести тончайшие психологические нюансы, Искренность певицы такова, что кажется еще немного, и... проглянет натуральное чувство, исчезнет невидимая грань, что отделяет искусство от реальной жизни.

У Мкртчян огромный репертуар. Тридцать программ, посвященных русским композиторам и поэтам, множество оперных партий, широкий пласт немецкой романтической музыки, где произведения Шуберта, Малера, Брамса, Шумана и т.д., сочинения современных композиторов. Ну и, разумеется над всем этим возвышается духовная музыка: как православная, так и католическая.

Не все в ее исполнении представляется равноценным или бесспорным. И это вполне объяснимо. Певица отходит в своих трактовках от устоявшегося стереотипа, разрушает его музейную неприкосновенность. Стремясь убедить правдой, она заставляет себя слушать. Может быть, поэтому среди ее почитателей так много простых любителей музыки, которым нет дела до того, какие отступления от привычных исполнительских норм содержит ее пение, как соотносится оно с известными образцами. Заслуженная артистка Грузии, профессор Р. Ходжава однажды сказала: "Тем из профессионалов, которые ставят Мкртчян в вину пренебрежение к законам технологии пения, хочется напомнить слова известного дирижера Вильгельма Фуртвенглера: "Есть произведения искусства, содержащие погрешности, пожалуй, даже много погрешностей, и тем не менее, принадлежащие к числу величайших творений искусства, когда-либо созданных. И есть много, очень много произведений, в которых нет ошибок, но они никого никогда не интересовали".

- Все что Вы говорите, чрезвычайно важно, ибо неотделимо от Вас, как личности. К примеру, однажды Вы сказали, что глазами нельзя увидеть Бога, только очами духовными, для открытия которых нужно пройти определенный путь. Какой путь прошла Лина Мкртчян?

- Меня смущает, что Вы начинаете с такого вопроса... Как долго может длиться ответ?..

Путь любого человека к Богу всегда сложен, неоднозначен и выявляет самое глубинное. Но, порой, куда драматичнее этот путь для художника. Если художник не приходит к Богу, то ничего, уверяю Вас, ничего из того, что он стремился оставить людям, не сохранится. Можно привести немало примеров, как бесконечно одаренные личности, постоянно приспосабливаясь, незаметно для себя истлевали свою жизнь. И все из-за того, что оттягивали момент первого шага. (Как правило, рано или поздно, он наступал. Если, конечно, это художник подлинный...)

- А Шостакович?..

- Вы привели, казалось бы, самый печальный пример, ибо он гигантская фигура. Но сколь трудно бы ни было, если душой, всем своим грандиозным интеллектом он был готов к тому, чтобы выйти из плена, стать птицей Божьей и возвратить людям то, что Господь в него вдохнул, он должен был это сделать. И сделал... Искупление и покаяние этого человека осталось в его музыке.

- Что для Вас музыка: проявление Божьего начала в композиторе, исполнителе или способ приближения к Богу?

- С одной стороны, приближение. Причем настолько естественное, насколько естественным может быть объятье или то, что испытываешь, когда лежишь на траве и смотришь на проплывающие облака. С другой, напоминание, что человек создан по его образу и подобию.

- Как распознать духовность?

- Скажите, как Вы ощущаете духовного человека? Можно притвориться умным, то есть внутренне сыграть более или менее удачно, роль умного человека, можно предстать образованным и даже доброжелательным человеком, но никогда... никогда не удается сыграть роль человека духовного. Выдадут глаза, в них отношение к миру, к людям... Мне неоднократно приходилось подчеркивать: невозможно выразить любовь к Богу без любви к людям.

- Стремясь петь автора, Вы стараетесь не демонстрировать свое отношение к его произведению.

- Порой мы как бы пытаемся снять грязь и пыль с поэтического текста, ибо он забыт из-за того, что десятилетиями этому уделялось недостаточно внимания.

- Но ведь существуют традиции исполнения...

- Мне так хотелось бы верить, что мы не разрушаем их. Это только кажется, что у меня новое прочтение. Очень неудобно, но вынуждена сослаться на бесконечно дорогие мне слова Анастасии Ивановны Цветаевой. Всем, кто видел во мне новатора, она говорила, что это не так, что это просто часть старой культуры, как бы осколок утраченной традиции. Возвращая слово музыке, я лишь стараюсь высветить тот смысл, во имя которого композитор, собственно и брался за эту историю, "заболевая" ею.

- Сколь бы бережно ни относиться к слову, исполнение неизбежно выявит собственный подход. Вы всегда убеждены, что следует петь так, а не иначе?

- Это все равно, что если бы меня спросили: "Вы убеждены, что цвет ваших глаз единственно возможный в этом мире, или что ритм биения вашего сердца самый правильный?" Человек, не способный подвергнуть сомнению свой поступок или свои убеждения обречен. Наше развитие происходит только благодаря боли сомнения.

То, что я делаю, - не лучше и не хуже того, что делают народные артисты КПСС. Это просто о другом, по-другому и во имя другого. Не вижу никакого смысла в самоутверждении не только в жизни, но даже в искусстве. Другое дело, что, быть может, мне не всегда удается этого избежать, но поверьте, всей душой и всем сердцем, всеми своими помыслами я сторонюсь самовыражения и самоутверждения.

- Когда Вы произносите слово "история", вспомнилось, что именно так обозначены все Ваши программы...

- Из, казалось бы, разрозненных произведений одного или нескольких авторов, которые по времени написания порой на десятки лет оторваны друг от друга, я составляю некий сценарий, внешне напоминающий вокальный цикл. Где через надежды, потери, страдания, тьму, греховность и радость покаяния, новые падения и новые обретения веры человек приходит к любви к Отечеству, а через нее - к Богу (для меня это неразрывно). Все происходит с двух попыток (два отделения). Попытка одной жизни, потом обрыв и еще как бы попытка иного бытия.

- Ведь первые удары и первые разочарования мы получаем очень рано - тогда, когда душа еще не подготовлена. Отсюда и непоправимые ошибки. Если бы душа была подготовлена с детства, никакое разочарование ее не деформировало бы. Почему дети и старики так непостижимо понимают друг друга? Потому что первые только что Оттуда, еще помнят Небо, все могут, все чувствуют, всему верят. Старики же вот-вот возвратятся Туда.

- Осуществить столь глубинный замысел можно только при содружестве, точнее - единомыслии с аккомпаниатором.

- С Евгением Леонидовичем Талисманом мы работаем вот уже 12 лет. Столь долгое непрерывное сотворчество уникально не только для России. Он потрясающий пианист. И если нам что-то удается, то во многом благодаря его мастерству, невероятному терпению и вере в меня.

- Русская вокальная школа - та, которую несла Ваша незабвенная учительница Полина Львовна Тронина - что ее отличает от нерусской?

- прежде всего я бы ответила на вопрос: что ее отличает от советской? Еще в двадцатые, тридцатые, сороковые и даже пятидесятые годы в стране было немало певцов, силившихся удержать нити старой русской традиции. Однако с того момента, как многие из них (кстати, порой прекрасные вокалисты) начинали петь партийные гимны, - ту, с позволения сказать... Я даже не отважусь назвать это музыкой - кстати, написанную такими же несчастными людьми, как и они - с того момента ниточка, связывающая их с русской вокальной школой, в основе которой всегда было молитвенное отношение к слову, становилась все тоньше, пока совсем не оборвалась. Невозможно утром, после съезда, петь "Партия, тебе я славу пою", а вечером "Царя Бориса" - обязательно что-то происходит с душой.

- Но ведь до недавнего времени все мы были ограничены жесткими рамками (впрочем, рамки те или иные ожидают нас и в будущем). Солисты, которые пели партийные гимны, далеко не всегда делали это с удовольствием. То, что при этом они что-то в себе надламывали, - безусловно. Но скажите, Вам никогда не приходилось идти на компромисс?

- Когда речь идет о компромиссе в политике, в экономике, при осуществлении каких-то социальных преобразований, он не только возможен, но нередко становится единственным условием продвижения вперед. Если же говорим о существе культуры, искусства - то есть о том, что напрямую связано с человеческой душой, боюсь, что этот вопрос может стать излишним. Мне представляется решительно невозможным допускать какие-то душевные крены и при этом оставаться прежней в музыке, в поэзии. Так не бывает.

- Может быть, в этом одна из причин Вашей всегдашней неустроенности... Ведь даже по отечественным меркам, Вы живете в более чем миниатюрной квартирке. У Вас нет не только столь необходимых в работе магнитофона и видеомагнитофона, но и обыкновенного шкафа для вещей. Заштатное пианино, как выяснилось взято напрокат. И это после признания папой Римским, блестящего успеха в Карнеги-холле... Неужели и сейчас Ваша жизнь не меняется к лучшему? Безусловно, человек, который свободен от вещей, это во многом счастливый избранник. Но до какой степени у людей Вашей профессии может простираться эта свобода?

- Знаете ли Вы, что испытывает певица, когда выходит на сцену и поет Дебюсси в том же платье, в котором она пела, предположим "Песни и пляски смерти" Мусоргского? Вы не представляете сколь это тяжело. А что делать?..

Я привела самый мизерный, как бы ничего не значащий, пример. А ведь их сотни... Но если когда-нибудь устану и совершу пусть самый маленький компромисс, это неизбежно отразится на всем моем существовании в музыке. Работа для меня - это внутреннее пространство души, которую стараюсь каждый день, хоть бы по микрону но расширять.

- Наверное, то, что Вы обозначили русской традицией, и есть наша суть. Не случайно и в литературе, и в живописи, и в кинематографе мы стремимся не просто показать, но обязательно до чего-то докопаться. Наша исполнительская школа самая углубленная. И это примечательно. Сейчас, когда многие педагоги уехали, там в, казалось бы прекрасных условиях, они как правило, до конца себя не реализуют.

- Безусловно. На свете много необыкновенных, красивых, просто пленительных стран. Какое разнообразие! Как все премудро сотворено! И только одна-единственная за всю историю существования человечества называлась святой. Этим-то наш космический колодец, именуемый Небесной Матушкой Россией, и отличается от всего человечества.

Поэтому, если бы зло восторжествовало и каким-то образом удалось поглотить Святую Русь, на планете обязательно возник бы дисбаланс, ибо весь рациональный западный мир сбалансирован нами. Они никогда нас не спасали. Скорее, мы их можем спасти, как спасали всегда.

- Но для этого мы, наверное, должны сохранить себя?

- К сожалению, нынешние дети не знают, кто они есть и не видят ничего, кроме "Макдональдсов", "Сникерсов" и этих чудовищных заморских миссионеров, что за колоссальную валюту оккупируют стадионы, читая там протестантские проповеди. Кстати, в большинстве своем туда стекаются самые нищие, самые безграмотные, ничего не знающие об истории своего отечества, никогда не бывавшие в своих родных храмах, люди. А им как бы говорят: зачем вам русская вера, все равно вы будете работать на американцев.

- Почему именно на американцев?

- Печально, что Вы можете всерьез интересоваться такими очевидными вещами. Весь творимый в мире адский шабаш, как ни прискорбно, исходит из Америки. Сейчас я говорю, опираясь не только на интуицию. Все то, что всегда чувствовала и предвидела, нашло свое правда неизмеримо большее подтверждение в дни, которые провела в этой страшной стране. Представьте себе гигантские черные, коричневые, темно-серые монстры, которые называются домами. Они давят не только человека, но и пронзают твердь небесную. Это - знак этой страны. Вы только вдумайтесь: прон-за-ют небо!

Между ними практически нет интервала. Поэтому, если появляются интересные в конструктивном плане здания (искусство и культура там невозможны), то их не видно, они задавлены. Нет воздуха, зелени, все это стянуто в чудовищно мощное звуковое кольцо.

- А люди, люди?

- Заняты телом, только телом. Все едят, бегают, втирают в себя какие-то вещества. Человеку, воспитанному на том, что лекарство лечит тело, а болезнь - душу, совсем не просто в таких условиях...

Но самое катастрофическое - то, что они называют церквями. Войти в храм и увидеть там подлинный шабаш, где танцуют и пляшут...

Я, к примеру, обожаю негритянские спиричуэлс - духовные песнопения американских негров - сама их пою, но при чем тут танцы?

- Как правило, лишь лучшие артисты мира удостаиваются права выступить в одном из престижнейших концертных залов - Нью-йоркском Карнеги-холле. Вам эта честь выпала. Если можно, о своих впечатлениях.

- Это был не концерт в традиционном смысле, а часть международной благотворительной акции "Прерванный звон", организованной в помощь многострадальной Армении. На меня как на музыканта, очень сильное впечатление произвели акустические возможности этого зала, его невероятная функциональность. Наверное, это лучший зал мира. Я была счастлива петь там, но одновременно испытывала жгучую обиду за Россию. Ведь в отличие от Америки, в которой нет почти ничего, кроме денег - все завезенное или купленное - у нас тысячелетние культурные традиции. Однако о таком зале приходится только мечтать.

- Что составляет сердцевину наших отличий, в чем она - загадочная русская душа"?

- В каждой населяющей земной шар нации есть свои притягательные черты. И нет такой национальности в мире, которая была бы полностью лишена достоинств, присущих другой нации. При всем своеобразии каждой, Господь не обошел ни одну из них. Все дело во времени. В определенное время всякий немец печалится или радуется. У него бывает время рассуждений, размышлений, время трудов и разочарований, раскаяний. Бывает даже как у барона Мюнхгаузена, - время подвига. Это присуще всем, кроме русских...

- Непредсказуемы?

- В том смысле, что русский характер, русская душа отличаются от всякой иной прежде всего тем, что все чувства, на какие только способны живые существа на земле, все эти миллионы, миллиарды оттенков чувств - их люди другой национальности испытывают в разное время, - русский человек - одновременно. В одну секунду он и страдает, и радуется, и разочаровывается, и очаровывается, и кается, и грешит... В любви, казалось бы, обладая во всей полноте, он уже тоскует. Поразительная сверхспособность чувствовать одновременно все. Наверное, поэтому так неадекватно (в хорошем смысле) нередко реагируют на русских за рубежом. У них-то одинаково улыбаются, сохраняя большей частью какое-то усредненное выражение лица. Оно может меняться, но лишь в экстремальной ситуации.

Одна моя знакомая на севере Германии - пожилой человек, много старше меня - которая вместо того, скажем, чтобы пойти в кино, будет часами разговаривать со мной, не понимая языка, следя лишь за моей реакцией. Неловко, стыдно и не положено нормальному человеку говорить что-либо положительное о себе. Но я счастлива, что общение со мной для фрау Сильвии - этого необыкновенного и светлого человека - не дало ей повода разочароваться в России.

- У России есть будущее?

- Оно может быть восходящим, светлым, достойным нашего народа только в том случае, если произойдут четыре события.

Первое. Нужно вынести из сердца страны и предать земле останки этого чудовищно заблудшего, несчастного человека.

Второе. Канонизировать царских мучеников.

Третье. Тоже самое сделать с сотнями тысяч брошенных в лесах и болотах русских мальчиков. Пока последний наш солдат не будет отпет и погребен, ничего не будет.

Наконец, четвертое. Поскольку в правительстве пока еще почти нет людей, прошлое которых не было бы связано с партией, все они - повторяю - все - не только Борис Николаевич - должны покаяться.

- Вам никогда не казалось, что природа разделила человечество? Есть люди склонные к покаянию, а есть и такие, которых гордыня распирает...

- Более того, в стране, утратившей свои национальные корни и традиции, таких подавляющее большинство. Сейчас на всех, кто имеет хоть какое-то отношение к тому, что мы условно называем общением людей, лежит колоссальная ответственность. Если они душой болеют за истерзанную Родину, должны испытывать чувство стыда, когда обходят стороной свое служение.

- В чем Вы его видите?

- Если ты художник, то должен писать так, чтобы дети, о которых я говорила - те, что в будках продают голландское пиво, не зная ни русского языка, ни русских сказок, - чтобы они хотя бы на картине увидели и... не смогли оторваться. Чтобы душой прилипли к полотну, открыв для себя то, что не видят в реальной жизни.

Если музыкант - то в музыку перелить свою боль за Россию. Она обязательно вернется к людям.

Поэт же просто обязан бить в колокол.

Речь идет не обязательно о русских по национальности. Мы знаем примеры, когда немцы, шведы, голландцы, итальянцы составляли славу нашего отечества и, не щадя живота своего, погибали за Россию, становясь еще более русскими, чем сами русские.

- Мкртчян в переводе с армянского означает креститель. Кем Вы себя преимущественно ощущаете: русскоязычной армянкой или русской, у которой есть и армянские корни?

- Я в равной степени и русская, и армянка, но... увы, это только для себя самой... Для армян я слишком русская, а для русских...

- У Вас бывают обыкновенные людские радости?

- Даже больше, чем Вы можете себе представить. Но исключительными минутами радости, которые Господь дарит мне, стараюсь сразу же делиться с другими - со всеми, кого люблю. И если встречается интересный человек, делаю так, чтобы не только я, но и все они были счастливы. Обожаю сводить необыкновенных людей друг с другом...

- Концерт, на котором мне посчастливилось быть, наглядно свидетельствовал об этом. То было некое братство, зримое родство душ. Слышал, что есть общество друзей Мкртчян...

- Я к ним не имею никакого отношения. Знаю, что они есть в Петербурге, Москве, Минске, Пятигорске.

- Ваше отношение к переменам, которые произошли в стране, казалось бы предугадать не трудно. И все-таки...

- Должна Вам сказать, что я всегда была внутренне свободна. В храм ходила всю жизнь, читала лишь то, что хочу. В тех случаях, когда знакомые не позволяли взять книгу домой (скажем, отца Павла Флоренского), я ее переписывала. Да-да... переписывала поэзию, философию.

Перемены же пока чисто внешние. Жить мне лучше не стало, скорее хуже: раньше были хоть какие-то иллюзии, теперь их нет. Нет ни зала, ни записей, ничего... Чтобы предать полному забвению музыканта, нужно сделать всего две вещи: постараться, чтобы его не записывали, и лишить возможности преподавать. Впрочем, я свободна от иллюзий и отдаю себе отчет, где нахожусь и что меня ждет.

- Но у Вас четыре компакт-диска...

- Они у меня украдены господами из фирмы "Вист". В нарушение всех зафиксированных в договоре положений ими торгуют в Европе. А одним из обязательных условий был выпуск прежде всего грампластинок у нас в стране. (Ни я, ни мои друзья не имеем лазерной аппаратуры).

- Стало быть, на Западе Вас обманули...

- Что Вы! Там либо согласились, либо нет. Подписанный контракт для них закон. "Вист" - советская фирма.

- Откуда идет эта наша необязательность?

- Видите ли, многие люди считают, что есть только человеческий суд, и больше никакого нет и не будет...

- Правда ли, что в свое время Вас не взяли ни в Большой театр, ни в Ленинградский имени Кирова?

- И в Киевский, и в филармонию. Тогда я еще не верила, что по отношению ко мне может существовать некая установка: неужели то, что я делаю, причиняет столько вреда!?

- К счастью слово "установка" сегодня, вроде бы, сдано в архив?

- Только что наше замечательное министерство культуры распределяло стипендии неимущим деятелям культуры. И хотя там прекрасно знают, что я нигде не работала и мне никто не помогает, - даже не внесли в список. Ладно бы, если бы стипендий было пять или шесть, но их-то шестьсот шестьдесят... Уверяю Вас, моя судьба не единичный случай. Она суть социального явления.

- Кто организует вам концерты?

- Никто и никогда. Чаще всего звонит какой-нибудь человек и говорит, что, к примеру, в их городе хотели бы провести такую-то благотворительную акцию. Необходимо обеспечить соответствующий сбор. И если это не в очередной фонд, я с радостью откликаюсь. Потом завязываются более тесные связи, могут снова пригласить. Стараюсь во всех мыслящих смыслах этого слова отдавать, может быть, поэтому Бог мне что-то посылает.

- Вы часто поете в самых различных храмах. Иногда это глубинка России. Как удается вписываться в чуть ли не самодеятельные церковные хоры?

- Я просто стою на клиросе и в треть голоса пою альтом. Приходите как-нибудь к нам, в храм Николы в Пыжах, что на Большой Ордынке, прежде всего чтобы услышать одного из величайших современных русских проповедников - протоиерея Александра Шаргунова, у которого я спасаюсь и благодаря которому еще жива; приложиться к мироточащим иконам, к святым мощам великой княгини Елизаветы, святителя Тихона и Амвросия Оптинского. И, может быть, обратить внимание на наш чудесный хор под управлением Ирины Смирновой, в котором я, грешная и недостойная, тихохонько-тихохонько пою на клиросе. Мне это в радость, потому что смирение...

- Правда ли, что в какой-то из главных церковных праздников Вы оказались на острове?

- Не оказалась, а просто пошла. Впервые это произошло на Рождество. Пятьсот лет назад преподобным Илларионом Гдовским был основан мужской монастырь. До этого преподобный годами молился, живя в дупле огромного дерева, не принимая никакой пищи, кроме меда, воды и травы. Дух святой сошел на него, и получил он благословение от Матери Божьей и основал монастырь, что впоследствии процветал и выпускал необыкновенных чад по всей России, по всей Руси Святой. Пока не пришел антихрист Петр и не разрушил его до основания.

Но все же Богу было угодно, чтобы мощи преподобного сохранились. Его молитвами спустя 150 лет на месте разрушенного монастыря построен был храм Богородицы, в котором под спудом, до сего дня укрыты мощи преподобного Иллариона. Кроме него, маленького погоста с часовенкой да еще землянки на острове, ничего и никого нет. В часовенке гигантское дерево, в его дупле и молился преподобный. А в землянке живут отец Евгений и его необыкновенная небесная голубка матушка Ольга. Они-то и охраняют мощи. Как говорит отец Евгений: "Мы служим втроем. Я, моя матушка и преподобный". Прихожан нет. Вокруг разрушенные деревни, в которых только бедные старушки.

- Где это?

- Подо Псковом, за Самолвой, в деревне Озера. И чтобы попасть на остров, в этот храм, нужно переплыть на лодочке реченьку.

- Вам приходится звать батюшку?

- Да. Я с одного берега на другой кричала: "Ба-тюш-ка... Пе-ре-ве-зи-те ме-ня к пре-по-доб-но-му". И он садился в лодочку, приплывал на мой бережок и мы плыли.

- Если бы кто-то поинтересовался: что дает Вам это?

- А, я думаю, Вы и сами понимаете...