СЛУЖЕНИЕ ЛИНЫ

Интервью Маргариты Ситдиковой

"Православная газета" № 5 (39), 1996 г.

"Все мы живем на пороге Страшного Суда. Мне всегда казалось, что мои симфонии - это крик души, взывающей к спасению и прощению грехов. Но когда в Армении произошло землетрясение, которое я воспринял как один из первых знаков этого Суда, моя Седьмая Симфония оказалась предсказанием того, что случилось".

Авет Тертерян (Лондон, 1994)

 

Памяти великого армянского композитора современности были посвящены два вечера вокальной музыки, прошедшие в декабре в концертном зале Екатеринбургской филармонии.

Седьмую и вторую симфонии Авета Рубеновича, а также вокальную лирику на стихи Пушкина и Есенина можно было услышать в исполнении церковной православной певицы Лины Мкртчян. Сегодня она - гость нашей газеты.

Мкртчян по-армянски значит "Креститель". Лина - "скорбная песнь". Согласно древней легенде, Лин был первым певчим, оплакивающим грехи мира.

Несомненно, что человека с таким именем и фамилией с детства ждет необычная судьба. Ждет какой-то особенный дар, Божий. Такой, что "тяжело и... опасно оценивать и, тем более рассуждать о нем..."

Так сложилось, что родилась она в ночь на Рождество Христово, в Одессе, прямо напротив православного храма. С тех пор, сколько себя помнит, всю жизнь - в храме, всю жизнь - певчая.

В Екатеринбурге Лина Мкртчян уже четвертый раз. Почти вся советская пресса все, что хотела узнать о ней, давно узнала. Интервью для нашей газеты певица дает впервые. И прежде чем прочитать его, познакомьтесь с мнениями о творчестве Мкртчян ее друзей и почитателей, коллег и журналистов.

"Многие слышали имя Лины Мкртчян, сравнительно немногие слышали ее голос... К сожалению, концерты с ее участием в крупных городах России проходят крайне редко, музыкальных записей голоса Мкртчян выпущено до обидного мало. И это при том, что ее приглашают выступать на лучших сценах мира. Она пела в Карнеги-холл (Нью-Йорк), в Ватикане, для папы Иоанна Павла II, выступала в Германии, Франции... За 12 лет вместе со своим неизменным концертмейстером Евгением Талисманом подготовила сорок музыкальных монографий, или историй, как она их называет. В их числе - старинная музыка XIII-XVIII вв., западноевропейская духовная и оперная музыка, русская вокальная классика, романтические и авангардные циклы" (Российская пресса).

"В ее пении слышится духовная настроенность, немыслимая вне христианства и потому кажущаяся неприличной пресыщенным любителям "общечеловеческих ценностей"...

"У вражды, преследующей певицу есть одно основание. Лина откровенно привержена русской вокальной школе, что явно выходит из моды. Ведь она была последней ученицей Полины Львовны Трониной, хранившей заветы и традиции именно русского вокального искусства. Лина противостоит модному искушению превращать человеческий голос в подобие музыкального инструмента. Для нее голос - не физическое свойство, а духовное начало..." (писатель В. Микушевич).

Ее сформировала как певицу православная литургия, и она выявляет литургическое начало в мировой музыке, порожденной этим началом.

Православное богослужение немыслимо без исповеди, а голос именно для нее и предназначен. Словом не дано выразить глубину человеческого падения, в котором кается голос... Так человеческая душа оплакивает свою разлуку с Творцом, возможно, этот плач лежит в основе всякого искусства. Именно таким голосом наделена Лина..."

 

- Елена Владимировна, вас называют духовной певицей, даже если вы поете мирскую музыку. Почему?

- Моя школа, мое вечное ученичество - это храмовое пение. Я всегда могу отличить профессионального певца (человека, который имеет опыт пения на клиросе) от того, кто никогда не пел в храме. Это всегда очень слышно. У людей прошедших ту школу, которые не могут без этого, которые выросли на этом - молитвенное, трепетное отношение к слову - что и отличает их от других певцов. Поэтому, когда они исполняют даже светские произведения, музыка звучит как духовная.

А у людей никогда не певших в храме, вернее, у певцов невоцерковленных (потому что трудно себе представить человека с голосом, который не пел бы на клиросе) - чаще всего наступательное, агрессивное пение с очень плохой дикцией. А плохая дикция - верный знак, что певец думает не о том, о чем поет, а только о себе, своем самовыражении.

Отсюда такая неразборчивость и странность, иногда абсурдность в составлении концертных программ. Они составляются без какой-либо идеи, совершенно непродуманно, просто из разрозненных произведений: можно спеть арию Кармен, потом русскую народную песню, через пять минут какой-нибудь немецкий романс, вновь оперную арию... Вокалисты не понимают во имя чего они выходят на сцену. Они поют только то, что позволяет лучше продемонстрировать вокальные данные. Отлично владея ремеслом, они не профессионалы в высшем смысле. Никакие звания, лауреатства, консерваторский диплом не смогут компенсировать отсутствие духовного опыта. А без духовного опыта стать певцом невозможно.

- В годы, когда вы начинали петь, развитие личности заключалось в развитии ее душевных качеств. Большее, а именно - духовное возрастание, тем более пение в храме, мягко говоря, не приветствовалось...

- Когда я была студенткой вокального факультета, к нам в храм всякий раз приходили комсомольские агенты. Они обходили все действующие тогда в Москве церкви и фотографировали студентов, поющих на клиросах. А потом на комсомольских собраниях предъявляли их фотографии администрации... Людей тайно поющих в храмах было немного, но они были. И хотя я пела не тайно и всегда, если речь заходила о чем-то серьезном, говорила то, что думала, религиозность свою старалась не афишировать.

В Москве не было практически ни одного храма, в котором бы я не пела, а поэтому я знала наизусть всех комсомольских агентов... Оттого, что меня отовсюду гнали, и я, к сожалению училась не только в 3-х вузах, но даже в 3-х школах, и оттого, что меня уже в третий раз отчисляли и ни одного музыкального вуза в Москве не оставалось, и я понимала, что остаюсь без диплома, у меня выработалась просто какая-то интуиция на появление таких людей... И вот, когда в храм входил очередной комсомолец с фотоаппаратом, я мгновенно садилась на корточки и пела на корточках... о наверное единственное, что я могу вспомнить на эту тему, и чего я стыжусь в своем прошлом...

- А есть храм, где вы постоянно поете?

- Конечно. У своего батюшки, в храме Николы в Пыжах, на Большой Ордынке, я и пою. Настоятелем там служит человек, которого Анастасия Ивановна Цветаева, пройдя лагеря и весь советский ад, уже будучи пожилым человеком избрала своим духовником. Он был еще совсем молодым, и уже тогда она увидела в нем то, кем он стал для нас всех, и я могу сказать: не только для нас, но и для России. Он ваш земляк, екатеринбуржец, протоиерей Александр Шаргунов.

Я всегда, когда приезжаю в Екатеринбург, привожу кассеты с его проповедями и выступлениями. В этот раз привезла книги и подарила их в монастыре Всемилостивого Спаса батюшкам, подарила замечательному светлому человеку - Ольге Сергеевне Корниловой - ангелу, которого Бог мне послал здесь. Она всегда, при любых обстоятельствах оказывает мне моральную поддержку.

Еще, каждый раз, бывая на гастролях где-нибудь в провинции, я привожу с собой много православной прессы. У меня есть несколько номеров вашей газеты. Я очень радуюсь, что что-то есть, что что-то существует на самом деле. Просто, если бы у меня была другая профессия, и я бы не имела возможности ездить по стране, а жила бы только в Москве, никогда никуда из Москвы не выезжая и думая, что Москва - это вся Россия, то... я бы погибла. Я бы не смогла жить в такой России.

Благодаря тому, что я часто бываю в старинных русских городах и понимаю, что Россия -не только Москва, мне есть что защищать...

- Именно поэтому вы так любите общаться с деревенскими батюшками!

- Вы знаете, в течение более пяти лет мне постоянно напоминали о том, что - вот я единственная русская певица, которая пела в Ватикане, для папы! А как там папа, папа...

Я отношусь с огромным уважением к этому человеку, но, конечно, с годами невероятно устала от таких вопросов. Все думала: "Когда же, наконец, меня перестанут спрашивать об этом?.." Я настолько устала, что вынуждена была как-то признаться: "Поверьте, я очень ценю его, особенно уважаю его миротворческую деятельность, но... Мне гораздо больше дает в духовном смысле самый короткий разговор с деревенским батюшкой, чем вот эти дни, проведенные там..." Понимаете? Я имею в виду очень глубокие и трудновыразимые словами вещи... Да, деревенские батюшки могут не знать имен великих композиторов, музыкантов, но ... они обладают такой мудростью... Корневой!

Когда человек встает до петухов, молится, потом в храме служит, потом работает... Иногда чуть ли не просвирки с матушкой печет и вообще абсолютно сам все делает: и исповедует, и причащает, и крестит, и отпевает... А после службы еще духовные чада подходят и с каждым надо поговорить. И, совершенно изнуренный, он после всего этого, подкатав подрясник, еще и в огороде работает... У такого человека, конечно, глубинное просто видение, слышание природы, неба, всего, что на земле; такое отношение к детям, к старикам, такая бездонная, первозданная мудрость, которую ничто - никакие знания - заменить не в силах.

И когда вспоминают старых русских крестьян как пример (в высшем смысле этого слова) интеллигентности без образования, имеют в виду именно это - какую-то невероятную культуру души, культуру сердца, выраженную в отношении к миру, к людям. А что такое отношение к людям? Это и есть любовь к Богу... Все возвращается, все закольцовано в какое-то необыкновенно гармоничное и стройное золотое сечение. Понимаете?